— Одежда, — повторил я, глядя ей в глаза.

— Ой, какой неженка, — она притворно закатила глаза, подошла к шкафчику и достала оттуда мою одежду — выстиранную и аккуратно сложенную. — Мне, может, ещё отвернуться, пока ты переодеваешься?

Не отвечая ей, я откинул простыню, встал со стола и оделся. Подогнал под себя все ремешки и липучки, и снова почувствовал себя готовым к действию.

И первое действие — выяснить планы капитана.

Пиявка вела меня по узким коридорам корабля, мягко ступая голыми ступнями по стальным плитам и аппетитно виляя задницей.

Я на это, конечно, не вёлся. Вместо этого я осматривал всё, что попадалось по пути, подмечая несоответствия в конструкции корабля. Несоответствий набиралось так много, что вывод напрашивался сам собой — этот корабль модернизирован настолько глубоко, что родного в нём остался, наверное, один лишь корпус.

Два поворота спустя мы добрались до кают-компании. Дверь в неё была приоткрыта, и оттуда слышались негромкие голоса, словно присутствующие что-то обсуждают, но не желают, чтобы их обсуждение слышали со стороны.

Пиявка распахнула дверь и ввалилась внутрь так же нагло и беспардонно, как делала всё остальное. Я вошёл за ней следом и оказался в стандартной для корабля таких размеров кают-компании — каютке, как часто называют её на кораблях. Небольшой овальный стол, который можно разложить, увеличив в полтора раза, псевдо-мягкие диванчики из пластикожи, стоящие двумя дугами вокруг этого стола, и вдоль одной из стен — всякие шкафчики для посуды, алкоголя и прочего.

Вся команда сидела за столом и, судя по всему, ждала только нас. По идее, на подобном корабле экипаж должен состоять из восьми человек, и места было тоже на восьмерых, но тут членов оказалось всего шестеро, причём один из них вообще робот. Он весит впятеро больше любого человека, так что его ни один стул не выдержит. Да и сидеть ему не нужно, если уж на то пошло, он и стоя прекрасно себя «чувствует».

Я тоже не стал садиться, несмотря на то что Пиявка недвусмысленно похлопала по диванчику рядом с собой. Я и так неизвестно сколько лежал, хватит. Надо и постоять для разнообразия.

Я привалился к дверному косяку и сложил руки на груди, оглядывая команду и ожидая, когда капитан заговорит. Это же он хотел поговорить.

— Как зовут? — без приветствия спросил капитан, сурово глядя на меня.

— Картер, — я назвался тем именем, которое указывал при трудоустройстве в «Линкс». — Можно Кар.

— Отлично, Кар. Спасибо за то, что помог нам уйти от Администрации, — капитан сухо кивнул. — Это было безумно… И гениально одновременно. Без тебя мы бы точно не вышли сухими из воды, но сейчас меня интересует другое. Каковы твои дальнейшие планы? Варианта два — или мы тебя высаживаем на ближайшей структуре, или ты остаёшься с нами. Мы уже убедились, что ты не двойной агент Администрации, так что, думаю, мы вполне можем позволить себе пойти на такой риск.

— А у вас что, недобор по экипажу? — риторически усмехнулся я, оглядывая всех собравшихся. — Хотя да, вижу, что недобор.

Я, в общем-то, даже не раздумывал над вопросом капитана, ответ был очевиден. Моё прикрытие официально накрылось взрывом сверхновой, и теперь о спокойной жизни можно было забыть. Даже новая смена личности не поможет второй раз устроиться в «Линкс», ведь у них есть вся моя биометрия. То, что меня списали, не означает, что они удалили мои данные из базы — они никогда ничего не удаляют. Корпорации уровня «Линкс» потому и обретают своё влияние и масштабы, что к любой, абсолютно любой информации, относятся как к тому, что потенциально может принести отличные барыши. В период начала колонизации Марса к зёрнам первых деревьев относились не так трепетно, как ультра-корпы — к информации.

А менять биометрию я больше не могу. Один раз я это уже сделал, а второго человеческое тело не вывезет. Даже моё.

Поэтому, стоит мне сойти на первой же структуре, как я окажусь в поле зрения Администрации. А там лишь дело времени, как скоро это внимание станет слишком пристальным для того, чтобы я дальше смог его избегать. Зная Администрацию — это будет именно что «скоро».

Конечно, можно было сбежать во Внешние Колонии, присоединиться к той же «Шестой луне», которая, как оказалось, борется за правое дело…

Но зачем? Ведь есть вариант получше. Вариант, который капитан предложил сам. Присоединиться к этим оторвам и затеряться в толпе таких же нелегальных теневых обитателей космоса. Это ведь только кажется, что их мало и все они — отбросы общества. На самом деле Администрация контролирует от силы шестьдесят процентов населения своей территории, и от силы сорок процентов людей, которые её населяют. И дело не в том, что в Империи так много бандитов, убийц и прочих проходимцев, нет.

Просто жить под контролем Администрации настолько сложно и муторно, что люди предпочитают становиться нелегалами. Лишаться небольших привилегий, но вместе с ними — и целой кучи головняка. Это всё обычные люди, плохие люди, хорошие люди, верующие или нет, веганы, мясоеды — все разные. Объединяет их только одно — Администрация о них не знает.

И это мне подходит.

И это всё не говоря уже о том, что, путешествуя с кучкой изгоев я могу как бы ненароком забрать наш архив с компроматом на Администрацию оттуда, где он хранится. Раз уж всё пошло по звезде, я не могу позволить ему оставаться там, это слишком опасно. Пусть уж лучше будет у меня.

Что касается способа его открыть… Сдаётся мне, именно с этими ребятами у меня есть все шансы найти этот способ.

Поэтому я кивнул, подводя итог своим мыслям, и коротко ответил:

— С вами.

— Я так и думал, — капитан кивнул тоже. — Но, сам понимаешь, такие вещи с наскока не решаются. Я спросил тебя только лишь потому, что в случае противоположного ответа, этого делать не пришлось бы… Но, раз ты ответил положительно, то теперь мне придётся спросить остальную команду. Итак, команда, голосуем — кто за то, чтобы Кар остался на корабле?

Глава 8

— Итак, кто против того, чтобы Кар вошёл в наш экипаж, поднимите руки, — велел капитан, окидывая команду взглядом.

Я тоже обвёл всех присутствующих взглядом. Я не переживал за исход голосования, мне было лишь интересно, кто проголосует «против».

А ещё мне было интересно, что они будут делать, если голоса разделятся поровну? Их же шесть. Или робот не считается? Если так, то это очень глупое решение с их стороны, ведь только робот способен проголосовать, исходя лишь из логики и рационализма, без посторонних примесей чувств и личных эмоций.

Первым руку поднял негр с косичками, чьего имени я до сих пор не знал. Он мне сразу не понравился, да и судя по тому, как он смотрел на меня, я ему не нравился тоже.

— Он мне не нравится, — так и сказал негр даже раньше, чем капитан спросил у него, почему тот голосует «против». — Он какой-то мутный. А ты знаешь, кэп, у меня на мутных нюх.

— Принимается! — коротко кивнул капитан. — Кайто?

Я перевёл взгляд на азиата и оказалось, что он тоже сидит с поднятой рукой. Но, в отличие от негра, смотрел он при этом не на меня или капитана, а в стол перед собой, словно пытался разобраться, как тот работает… При условии того, что это обычный стол и он не работает никак.

— Ещё один ч-член экипажа означ-чает повышенную нагрузку на системы жизнеобеспеч-чения, — тихо сказал азиат. — А она и так работает не оч-чень хорошо. Ремонты придётся проводить ч-чаще, а то и вовсе возможен выход системы из строя. Мне бы этого не хотелось. Нич-чего лич-ного.

Чтоб меня космический дельфин покатал, да он будто специально подбирает слова так, чтобы в предложении было максимум букв, на которых он спотыкается! И тем не менее, он хоть как-то объяснил свой выбор, а не просто отмазался общей фразой «Он мне не нравится». Мало ли кто кому не нравится… Мне вот вообще никто из них не нравится. Кроме робота, разве что. Он хотя бы предсказуемый.

Предсказуемый робот медленно повернул голову, переводя взгляд механических глаз с азиата на негра, и проскрипел: